Питейный дом - съестное заведенье
песенку в копилочку
➜ главная Домика
Вы не залогинились! Ваш статус в этом ДоМиКе - гость.
В домике онлайн: 0, замечено за сутки: 0
вернуться на 7 стр. списка тем
миленько, isn't it?
all my love
in a pile
light it up
Things I'd burn
to keep you warm
And in the storm, I'd never let you go
Oh oh
I'll never let you go
Oh oh
Guilty Bars
for innocence
final breath
for final kiss
Not to lose
the love we made
the things I'd trade
to never let you go
Oh oh
I'll never let you go
Oh oh
When the rain falls down
On the dreams we paint
And every drop of joy is washed
Away
Oh oh
I'll never let you go
люблю загнивающую Европу.
Павлик рос в обычной интеллигентной семье. Отец - мелкая шишка на ровном месте, мать - сотрудница НИИ ИОПТЕ, да старший брат, выпускник МЭИ, почему-то похоронный агент с тремя сотовыми на поясе.
Всё стандартно и стабильно. Время-не-ждёт, и макулатурных Сименона вкупе с Купером сменили двенадцать томов Карлоса Кастанеды. Поездки в Грушино - грязнопяточный апофеоз клановой исключительности - сменили семинары по улучшению эгрегора. Вечерами отец бубнил о своей возникшей вдруг порядочной родословной - не хуже, чем у собаки, победителя выставок, а мать по полтора часа составляла гороскопы на завтра с помощью подруг из телефона и статей из сети.
Старший, Валерик, женился трудно и ненадолго. Ему непременно нужна была девственница. Первая жена не имела никакой девственности - говорила, что мама её в три годика очень сильно шлёпнула по попе, и вот... Но Валера у неё первый. Честное слово! Вторая - неправильно употребила тампон. И, наконец, третья чем-то расстрогала сурового энергетика, рассказав о потери невинности в дУше так хотела основательно помыться.
С ней Валера каждую ночь громко расстрачивал свой семенной фонд за гипсокартонной перегородкой, заставляя Павлика истово блудить руками и неистово фантазировать.
Паше исполнилось восемнадцать. Фантазии ночные из расплывчато-мрачноватых постепенно конкретизировались, образ воображаемой девушки рисовался всё чётче, пока не сделался настолько ясным, что даже родинка на шее с вишню размером и пушком, розовость сосков, в свете красноватого бра сливающаяся с кожей груди, с нежной, полупрозрачной и призрачной в полночном полумраке, виделись реально.
И глаза её были цвета осеннего неба, предзимья - триумфа серого с отблесками поверженного синего. Жёсткими тонкими проволоками крутились светлые почему-то волосы и взлетали тяжело, подобно глухарю, услыхавшему оступившегося охотника, в такт, когда была она сверху. А она всегда была сверху - сама...
Откуда она появлялась в комнате и куда уходила, когда Павлик блаженно засыпал?
Было так необыкновенно хорошо, что страшно задумываться о таких глупостях.
Павлик и не задумывался. Только стал будто блаженный, ел, пил, ходил, учился, разговаривал - всё будто со стороны и не для него и не с ним.
Задумывался брат с невесткой. Счастливый павликов разговор за тоненькою стенкою начал смущать уставших от идиотизма однообразия половой и постельной жизни молодожёнов.
Стали прислушиваться. Родителей подключили. Пронаблюдали как Павлик движения неприличные делает, радостно разговаривает с пустым местом и всё прочее. Эякулирует наизнос.
Поговорили. Павлик и не скрывал, что к нему ночью Девушка приходит, а как приходит, он и сам впервые задумался.
Испугались. Нечисто!
В Храм Божий не пошли - там же простолюдины себя показывают, как они набожны, а бог у каждого свой и в душе. Интеллигенция - полезные идиоты для любого ленина.
Поехали в область к экуменическому катакомбному священнику. о. Аркадий Пень улыбался брезгливо, но посоветовал Павлику расспросить подробнее свою ночную девку, кто она да что.
Та отвечала Павлику неохотно.
Кто она? - она Лярва. Материализовавшаяся эротическая фантазия суетливого греховного мечтателя, плазмоид.
Она - прОклятая. Как и большинство лярв - бывшие молодые люди, проклятые близкими, чаще родителями, в особенные часы, пропащие, пропавшие и сгинувшие. Души их, заполонённые демонами, служат тёмным силам. Задача их - вовлечь во грех, сбить с пути замечтавшихся, неокрепших юношей или погрузить во грех женатых мужей, погубить их души, не оставив надежды на спасение.
Они могут материализоваться на время, принимать любой абсолютно облик. Неотличимы от людей, но есть некоторые признаки, по которым ясно, что они хИтры. У лярв изо рта и немного от кожи сквозь все прочие запахи отдаёт немного серою.
Любовь к ним, какой бы ни была сильною - всегда с тоскою. Не с грустью даже, а с выматывающей тоской. Но любовь сладкая, сладкая, души не жаль, всё можно отдать, жизнь вечная и та без Лярвы любимой не дорога. За миг общения - все богатства мира отдать не жалко.
"Я из Зарайска. В Москву ещё подростком ездила сама. Всё-то было у меня хорошо, и родители не последние люди, да вот в бесовский час меня мать прокляла - я её послала, меня пивом парни напоили на остановке, с водкой, я смелая стала. И унёс меня дьявол и теперь я служу демонам. Летаю, куда прикажут."
"Есть, есть люди, которым это ведомо. Просчитывают и сами делают лярв из живых людей. Вот Ванесса Паради - типовая материализованная мечта педофилов.
Да спи уже, что пристал - я тебе наскучила?"
И можно бы вернуть её к жизни - надо только накинуть на шею крест и молитву специальную прочесть, да семья интеллигентная у Пашки.
Вуду-экзорцист изгнал бесовку, заменив её семерыми худшими.
Павлик существует.
Не жизнь это,
когда нет пасмурных глаз, когда не слышен голос, тихий, чистый как звон горного хрусталя, и нет прикосновений, что заставляют теряться в пространстве.
Они как живые.. герои твои...
А что касается грехов...
-Господи, а секс без любви-это грех?
-Да что вы все привязались к этому сексу?! Без любви всё грех!... (с)
Тук-тук-тук! Кто в домике живет? Наверное, мышка-норушка, как всегда... Ну там еще зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка... А вас тама, похоже, нет!
Почему? Да потому что на Мейби нужно сначала зарегистрироваться, а потом подать заявку на прописку в ДоМиКе.